Цветочные истории екатерины алябьевой
Цветочные истории Екатерины Алябьевой
автор Алябьева Е., фото автора и Зиборовой Е.
В нашем доме живет множество комнатных растений, каждое из которых имеет особенный характер и преподносит свои сюрпризы.
Мне очень нравится выращивать комнатные розы, орхидеи, цикламен и гиппеаструм. Моя сестра Ирина особенно любит сенполии. Наблюдения за комнатными растениями доставляют нам большое удовольствие.
Предлагаю вниманию читателей сайта Gardenia.ru истории о некоторых наших цветочных любимчиках.
Шлюмбергера и хатиора – кактусовые сестренки
Однажды у нас в доме появился декабрист. Только он оказался каким-то странным: набрал бутоны не в декабре, а весной — в конце марта.
А у меня на работе растёт декабрист, который ежегодно ведёт себя по-обычному: уже в начале декабря весь стоит в цветах!
Сначала я подумала, что мой новый декабрист почему-то «перепутал сезоны». Но, как потом выяснилось, — это другое растение.
У шлюмбергеры (декабриста, или «рождественского кактуса»), цветущей зимой в период Рождества, есть очень похожая внешне на неё близкая родственница из семейства кактусовых. Это хатиора Гартнера (рипсалидопсис Гартнера (Rhipsalidopsis gaertneri), или «пасхальный кактус»), цветущая весной в период Пасхи.
Кустики декабриста и рипсалидопсиса трудно различить, когда они не цветут, поэтому многие цветоводы их путают. У хатиоры членики более округлой формы и часто имеют красноватый оттенок по краям.
А вот в период цветения хорошо видна разница между этими растениями – у них разная форма цветка. У декабриста «многоярусный» цветок с изогнутой цветочной трубкой и длинным пучком тычинок. У рипсалидопсиса симметричные цветки с короткой цветочной трубкой и компактным пучком тычинок.
Обильно цветущие декабристы и рипсалидопсисы разных сортов ценятся за очень нарядные цветки разнообразной окраски – белые, розовые, оранжевые, красные, малиновые, пурпурные.
Растёт у меня на работе и другой вид хатиоры — солеросовая, или хатиора саликорниевидная (Hatiora salicornioides) с изящными стебельками –«прутиками» и жёлтыми цветками, в обилии появляющимися весной и летом.
Шлюмбергера и хатиора — очень интересные растения, лёгкие в уходе, но они имеют несколько секретов.
Их кустики нельзя поворачивать относительно источника света, когда растения набирают цвет — иначе они могут сбросить все бутоны.
Оба растения положительно относятся к новым «причёскам»: верхушки стебельков нужно прищипывать, чтобы было как можно больше молодых побегов, на которых потом образуются многочисленные бутоны.
Во время цветения растения поливают обильно и удобряют. А в период покоя поливают меньше, подкормка не нужна. Но шлюмбергере устраивают период покоя в сентябре-октябре, а хатиоре – в феврале-марте.
Хорошо бы поместить растения на покой в прохладное помещение, чтобы на кустиках появилось обилие бутонов – залог пышного цветения.
На фото: рипсалидопсис; хатиора солеросовая; сенполия
Размножайтесь и цветите!
Следующие посвященные нашим комнатным растениям истории показывают, что они чувствуют и понимают ВСЁ.
Моя сестра Ирина любит выращивать и размножать узамбарские фиалки. Однажды она поставила рядом «мамку» и её «детку», выращенную из листика, когда они расцвели одновременно. При этом «детка» цвела обильно и имела крупные цветки, а «мамка» выпустила лишь несколько менее эффектных цветков.
Тогда Ирина полушутя-полусерьёзно сказала «мамке»: «Твоя детка так красиво цветёт, а ты что же?» И забыла об этом происшествии.
На следующий вечер моя сестра увидела, что «мамка» повесила листики – обиделась! Пришлось поставить «мамку» и её «детку»в разные комнаты, только тогда материнская фиалка пришла в себя.
Еще один пример.
Мы с сестрой не замужем, детей нет. Когда мама начинает говорить, что ей хочется внуков, то наши комнатные растения начинают усиленно размножаться — дают много деток 🙂
Наш гиппеаструм в этом году дал 5 деток, а цвести не хочет.
Валлота тоже дала 4 детки, но при этом за последние три года она ни разу не цвела.
Кактус дал 3 кактусят. Кливия сейчас (декабрь 2012 г.) растит 2 малышей. А про очень плодовитый зефирантес я просто молчу.
Вот такие цветочные чудеса!
Еженедельный Бесплатный Дайджест Сайта Gardenia.ru
Каждую неделю, на протяжении 10 лет, для 100.000 наших подписчиков, прекрасная подборка актуальных материалов о цветах и саде, а так же другая полезная информация.
2 типа красавиц пушкинского времени: Алябьева и Гончарова
Одно из развлечений светской жизни: сравнивать красавиц. Их даже классифицировали.
«Влиянье красоты
Ты живо чувствуешь. С восторгом ценишь ты
И блеск Алябьевой, и прелесть Гончаровой«.
Москвички Александра Васильевна Алябьева и Наталья Николаевна Гончарова были ровесницами. Поэтому их одновременно стали вывозить в свет. Алябьеву сразу же прозвали «богиней».
Князь Петр Вяземский называл красоту Алябьевой «классической» (письмо Пушкину от 26 апреля 1830 г.). Почему? Черты ее лица и фигура похожи на античные статуи. Классическая = античная красота. А древние скульпторы ваяли именно богинь. Кроме того, красота скульптур – это некоторая холодность, умение «подать» себя как красавицу.
Как еще называли Александру Васильевну современники? Николай Языков: чудо красоты, украшение Москвы, соперница Геры и Венеры.
Ей посвящали стихи поэты того времени.
Стихи Н. Языкова А. В. Алябьевой.
Обитатели XXI могут удивиться, глядя на ее черты лица: что в ней красивого? Обратимся к мнению тех, кто видел ее «вживую».
В 1832 году Алябьева вышла замуж за помещика А.Н. Киреева. У супругов родились дети.
Крестным отцом детей был император Николай I. Это информация к сведению тех, кто любит искать грязь там, где ее нет. Император был крестным многих детей.
Красавица немного располнела. Жили в Москве, а в 1836 году приехали в столицу (= Петербург) на Масленицу.
П. З. Захаров Портрет Алябьевой 1844 г.
Александр Тургенев жил за границей и интересовался происходящим в России. Значимое событие – появление на балу красавицы Киреевой – описал ему в письме тот же ценитель прекрасного, князь Вяземский:
Отрывок из письма Вяземского о появлении Александры Киреевой на балу.
Сравнивали трех красавиц: Кирееву (Алябьеву), Завадовскую (Влодек), Пушкину (Гончарову).
Красота обычно с годами блекнет. Возраст и расстроенное здоровье дают о себе знать. Наталью Пушкину, прожившую всего 51 год, не узнать на фотографиях 1860 года (ей 48 лет).
А как выглядела ее соперница Алябьева в том же возрасте? Остались воспоминания Анны Тютчевой (9 июня 1855):
«У меня была с визитом г-жа Киреева, московская дама, очень известная несколько лет назад своей большой красотой. Она сохранила еще остатки былой красоты и, несмотря на некоторую полноту, ее черты не утратили еще античную правильность. … Когда она с вами говорит о политике или метафизике, хочется сказать ей: «Ах, сударыня, какой у вас красивый нос...»
Что же насчет романтической красоты Натали Гончаровой?
1820-1830-е годы – это время романтизма. Женщина этой эпохи должна быть мечтательной, бледной (здоровье и полнота остались во времена Екатерины II), грустной.
Внучка М. Кутузова, жена австрийского посланника Дарья Федоровна Фикельмон, несколько раз описывала внешность Натали.
Ее красоту называли поэтической, подчеркивая гений Пушкина и «образ, перед которым можно оставаться часами, как перед совершеннейшим созданием творца» (запись в дневнике от 21 ноября 1832 года).
В том же дневнике, который посольша вела для себя, не для публикации:
Отрывок из дневника Д. Фикельмон.
2 типа красоты видны и на примере дочерей Николая I. Современники в конце 1830-х – начале 1840-х спорили: какая из великих княжон самая-самая?
Две старшие – Мария и Ольга – были похожи на отца. Это классическая красота. Бесстрастные черты лица античных богинь:
Великие княжны Мария (в гoлyбoм платье) и Ольга Николаевны (сидит).
А младшая – Александра – это красота романтическая.
Портрет Великой княжны Александры Николаевны.
Кто вас случайно в жизни встретит. Памяти Александра Алябьева
«О ком твоя вздыхает лира?
Кому… ты посвятил ее напев?»
Александр Александрович Алябьев родился 15 августа 1787 года в семействе дворян в Тобольске в семье вице-губернатора Александра Васильевича Алябьева. Когда мальчику исполнилось девять лет, семья переехала в Петербург. Пришла пора, и четырнадцатилетнего юношу определили на службу по горному ведомству. Однако далекое от искусства дело не мешает ему продолжать начатое еще в Тобольске музыкальное образование.
Молодым человеком семнадцати лет, Александр переезжает в Москву и погружается в светскую жизнь с ее развлечениями. Музыка пока не стала его страстью, и сочинять он начнет лишь в 23-летнем возрасте.
Отечественная война 1812 года прервала его первые композиторские опыты. Алябьев вступает в армию, где встречается с Денисом Давыдовым, предводителем партизанского отряда. С его гусарским эскадроном Александр участвует во взятии Дрездена, принимал участие в сражении под Лейпцигом, боях на Рейне и взятие Парижа. После окончания войны в служебном формуляре блестящего офицера появляется запись: «употреблен в самых опаснейших местах, везде отлично исполнял данные препоручения».
За боевые заслуги Александр получил два ордена Анны 3-й степени, орден Владимира 4-й степени и медаль участника войны.
В 1823 году Алябьев, в чине подполковника, вышел в отставку с мундиром и полным пенсионом. 24 февраля 1825 г. Алябьев был арестован по обвинению в смерти одного из участников карточной игры. Три года провел в тюрьме, где продолжал писать музыку. Здесь был создан знаменитый романс «Соловей», на слова А.Дельвига, завоевавший европейскую известность.
Несмотря на то, что вина композитора так и не была доказана, он был приговорен к лишению дворянства, знаков отличия, чинов и ссылке в Сибирь, которая в 1831 году была заменена кавказской.
Еще до 1825 года, Алябьев начал ухаживать за Екатериной Александровной Римской-Корсаковой, встретившись с ней на одном из балов. Между ними начался роман, который прервался в 1825-м, после ссылки Алябьева.
После вынесения ему приговора, в том же году ее выдают замуж за владельца Пущинской усадьбы А.П. Офросимова.
Услышанная в тюрьме весть о ее замужестве, казалось, навсегда разлучила их, хотя память о любимой женщине не исчезала. В холодном Тобольске ее образ согревал одинокое сердце и вдохновлял на новые музыкальные страницы. Неслучайным было посвящение ей романса на слова А. Бистрома.
Когда зари дыханье
С природы дремлющей свевает мрак густой
И льется по полям цветов благоуханье, —
Я вижу образ твой.
На Кавказе происходит встреча с Екатериной, всколыхнувшая в поэтической душе Александра давнее, но видимо, не ушедшее в прошлое, чувство. В Пятигорске чувство вспыхивает с новой силой, отразившись в романсе «Тайна» на стихи А. Вельтмана. Выбор стихотворения явно не случаен: первые и последние слова каждой строфы его составляют фразу «Я вас люблю».
Интересно отметить, что на рукописи романса «Тайна», композитор обозначил место и время сочинения: Пятигорск, 17 июля 1832 года.
В 1833 году тряский дилижанс увозит невольника с Кавказа в Оренбург, в этот серый город, где, казалось, его никто не ждет. Уезжает и та единственная, которая подарила ему прекрасную мечту и надежду на счастье. Кто знает, встретятся ли они когда-нибудь? Тягостное состояние, когда душа полна «и серебристых грез, невысказанных мук и непонятных слез», находит выход в творчестве. В 1833 году появились его вокальные «ноктюрны» — шесть романсов с посвящением Е. А. Офросимовой.
Но в Оренбурге композитору повезло. Генерал-губернатором был Василий Перовский, участник войны 1812 года. Знакомство с этим умным, образованным и обаятельным человеком стало для Алябьева приятным сюрпризом. «Я полагаю, что России повезло, что у нее есть такие преступники. Вдвойне же повезло Сибири и Уралу, куда этих негодников сослали и где, благодаря им, наконец возникло культурное общество»… (Ответ жены оренбургского губернатора на упрек в том, что она приглашает на свои вечера сосланного Алябьева).
Перовский, искренне сочувствующий Алябьеву, лично подает за него прошение царю, и в 1835 году он, наконец, получает разрешение на житье в Московской губернии.
Оставалось 10 лет жизни, когда судьба одарила его своей грустной улыбкой. Екатерина Александровна, чей образ хранил он все годы разлуки, стала вдовой. И в 1840 году — жениху минуло уже 53 — состоялось их бракосочетание. Казалось, «тотчас в небо унесут его раскинутые крылья».
20 августа 1840 года в селе зятя композитора В.М.Исленьева Рязанцы Богородского уезда в церкви Святой Троицы А.А.Алябьев обвенчался с вдовой Екатериной Александровной Офросимовой (1803-1854) — дочерью Марии Ивановны Наумовой и Александра Яковлевича Римского-Корсакова, дом которых на Страстной площади в Москве, помнивший Пушкина, Грибоедова, Дениса Давыдова, считался одним из прототипов дома Фамусова. Екатерина Александровна писала: «Я вступила в супружество с Алябьевым уже во время его несчастия, не увлекаясь никакими житейскими выгодами, и одно только чувство любви и уважения к его внутренним качествам могло ободрить меня на такую решимость».
К сожалению, нам неизвестны портреты Екатерины Александровны, но какое-то представление может дать посвященное ей стихотворение Жуковского «Кто вас случайно в жизни встретит».
В АЛЬБОМ Е. А. АЛЯБЬЕВОЙ,
рожденной Римской-Корсаковой
Кто вас случайно в жизни встретит,
Тот день нечаянный такой
Меж днями счастия заметит,
И скажет случаю спасибо всей душой!
И я ему, причудливому богу,
Спасибо всей душой сказал
За то, что мне он на дорогу
Попутчиком любезным дал
Приятное об вас воспоминанье!
На чуже страннику сей дар — благодеянье!
С таким товарищем не скучен скучный путь,
Веселый веселее вдвое!
Кто ж раз увидел вас, тому невольно в грудь
Вселяется желание живое:
Чтоб в жизни встретить вас еще когда-нибудь,
Чтоб, стоя счастия, вы и счастливы были,
Но чтоб и нового знакомца не забыли!
НЕ ГОВОРИ: ЛЮБОВЬ ПРОЙДЕТ…
Слова Антона Дельвига
Не говори: любовь пройдет,
О том забыть твой друг желает;
В ее он вечность уповает,
Ей в жертву счастье отдает.
Зачем гасить душе моей
Едва блеснувшие желанья?
Хоть миг позволь мне без роптанья
Предаться нежности твоей.
За что страдать? Что мне в любви
Досталось от небес жестоких
Без горьких слез, без ран глубоких,
Без утомительной тоски?
Любви дни краткие даны,
Но мне не зреть ее остылой;
Я с ней умру, как звук унылый
Внезапно порванной струны.
История первой российской цветочной империи, построенной немецким садоводом
Как Герман Эйлерс стал самым крупным поставщиком цветов в Санкт-Петербурге и отчего на закате жизни он потерпел крах.
Известный российский садовник немецкого происхождения Герман Эйлерс родился в 1837 году в Пруссии. С самого детства он был увлечён цветами, поэтому другой профессии для себя не видел. В 17 лет Герман начал учиться основам цветоводства и паркостроения в сельскохозяйственном древесном питомнике, где выращивали плодовые деревья. Там он и получил аттестат.
Но в родной Германии юный Эйлерс проработал недолго, последним местом службы стал лесной питомник садоводства в Дрездене. Именно там летом 1860 года молодой садовник познакомился с русским князем Николаем Юсуповым. Последнему настолько понравилась искусная работа Эйлерса, что он пригласил его к себе в Россию ухаживать за растениями.
Ещё в середине 18 века граф Шувалов обустроил усадебное хозяйство на набережной Мойки. В 1830-х годах 19 века её приобрели Юсуповы и начали строительные работы. Сейчас отреставрирована только парадная часть хозяйства — остальной участок и сад находятся в запущенном состоянии.
Стоит отметить, что, когда на службу туда поступил Эйлерс, его многочисленные идеи по улучшению сада также не были услышаны.
Около десяти следующих лет немец ухаживал за чужими растениями, начав со дворца Юсуповых в Санкт-Петербурге. За это время он успел жениться и, благодаря щедрому жалованию, скопить небольшое состояние.
Ведь садовник не собирался всю жизнь работать на кого-то — он мечтал открыть своё дело. Кроме того, немец оброс профессиональными связями, среди которых был царскосельский садовник из дворцового управления Градке.
Шаги Эйлерса на пути к собственному бизнесу
Первая попытка уйти в свободное плавание была предпринята Эйлерсом ещё в 1866 году — он подал прошение князю Юсупову o разрешении нa арендy павильона в саду, в котором он смог бы открыть цветочный магазин.
Но получил отказ. Вместе с тем князь не стал продлевать контракт с немцем, и тот был вынужден съехать. На помощь пришёл друг и коллега Градке, который в тот момент открывал с компаньоном цветочный магазин, и ему требовался помощник.
Следующим шагом Эйлерсa на пути к собственному бизнесу стало вступление в 1868 году в Императорское общество садоводства. Затем он стал членом вспомогательной кассы для садовников и их семей.
И только в 1869 году Эйлерс достиг того, к чему шёл все эти годы — арендовал рядом с Юсуповским садом место у Министерства путей сообщения и открыл там свой первый цветочный магазин с зеркальными витринами, которые в дальнейшем стали визитной карточкой всех торговых точек Эйлерса.
Также новинкой садовника стали неувядаемые букеты, которые становились такими благодаря тому, что немец придумал покрывать цветы разогретым воском.
В 1870 году Эйлерс получил предложение от архитектора Главного управления путей сообщения и публичных зданий взять в аренду садоводство бывшей усадьбы Юсуповых. Территория сада была разделена на две части — Юсуповский сад для горожан и Министерский, принадлежавший как раз Министерствy путей сообщения.
Именно эту часть и отдали в аренду Эйлерсу, который первым делом предпринял всё возможное, чтобы сохранить столетние ясени и липы. В том же году он подал прошение в Строительное отделение о возведении на арендованной земле временной оранжереи.
Всего за десять лет на участке были построены 18 теплиц и оранжерей. Также там появились жилые помещения, сараи и цветочный магазин. В первые годы одним из главных направлений в работе было выращивание лавровых деревьев, под них было отведено четыре оранжереи. Сад Эйлерса регулярно поставлял цветы и растения для украшения помещений к праздникам самого разного уровня и достатка.
В оранжереях и теплицах можно было найти камелии, азалии, гиацинты, тюльпаны, розы, нарциссы, крокусы, ландыши и многое другое. А в конце 1870-х годов на Кубе были заказаны семена пальм, которые уже на следующий год пустили корни. Если в 1871 году в саду было высажено около пяти тысяч луковиц, то уже через 12 лет это число возросло более чем в 30 раз.
Эйлерс призывал садовников не тратить деньги на покупку семян в Голландии и Бельгии, а развивать российское садоводство. Об этом он написал статью в «Вестнике садоводства» в 1886 году. Однако местного посадочного материала не хватало, поэтому по-прежнему приходилось тратить тысячи рублей на закупку корней за границей.
Расширение цветочного бизнеса Эйлерса
Бизнес рос, и Эйлерса всё чаще можно было встретить на торгах, где продавались участки земли. Так осуществилась ещё одна мечта садовода — он приобрёл землю на Каменоостровском проспекте. Там же он купил у рижанина Штегемана, специализирующегося на розах, большой дом с оранжереями и теплицами, принадлежавший ранее Министерству внутренних дел.
Перестроив жилое строение, Эйлерс проложил водосточные трубы, чтобы поливать растения водой из Невы. Также он поставил на участке погреб и большой магазин, в котором можно было найти семена растений, не только произведённых в России, но и привезённых из-за границы.
Эйлерс регулярно посещал Голландию, Бельгию, Францию и Италию в поисках новых сортов и идей. Вскоре Эйлерс нанял на работу помощника Эриксона, который в Париже изучал составление букетов, корзин и других украшений.
Все его работы были выполнены с изысканным вкусом и лёгкостью. Благодаря новому работнику магазины были заполнены покупателями, спрос на изящные букеты неуклонно рос. Заказов было тaк много, что иногда цветов не хватало.
По оценкам современников, садоводство Эйслера было «самым прелестным и прекрасным» на протяжении всего проспекта. Особенно оно выделялось летом. Садоводство стало местной достопримечательностью Санкт-Петербурга.
Эйлерс открывал магазины и оранжереи одни за другими, в Санкт-Петербурге вырастала целая цветочная империя. К 1890-м годам насчитывалось уже пять торговых точек и 17 оранжерей, все садовые участки были заставлены парниками и теплицами. Ежегодно только одних роз высаживалось около двух тысяч штук.
Pаботники срезали до 500 растений eжедневно, и в горшках продавалось до десяти тысяч цветов в год. В магазинах Эйлерса можно было заказать букеты, венки, бутоньерки, украшения для помещений, экспозиции из сухих цветов — всё это имело устойчивый спрос у покупателей. Признание немецкиx садоводов Эйлерс получил не только от потребителей, но и от специализированного жюри — eгo растения постоянно были представлены на выставках и неоднократно награждались.
Будучи членом Правления общества садоводства и многих экспертных комиссий, Эйлерс и сам занимался подготовкой международных выставок садоводства. Одна из них прошла в Петербурге в 1883 году. За подготовку и участие в ней немецкий бизнесмен получил награды, среди которых орден святого Станислава третьей степени. Благодаря ему Эйлерс вместе с семьёй мог претендовать на звание потомственных почётных граждан.
Немецкий бизнесмен давно хотел стать российским подданным и наконец в 1894 году он вместе с женой и младшими детьми получил гражданство Pоссии. Два его старших сына обучались в это время в Германии и там же проходили военную службу, поэтому остались немецкими поданными. Именно этот факт в итоге сыграл одну из главных ролей в крушении бизнеса Эйлерса.
В течение десяти лет, начиная с 1885 года, растения из оранжерей Эйлерса непрерывно доставлялись к Высочайшему двору на сумму до 13 тысяч рублей в год. Кроме того, цветы поставлялись в загородные резиденции — Петергоф, Царское Село, Гатчину и на балы. На этом основании на следующий год после получения российского гражданства садовник попросил присвоить ему звание поставщика двора их императорских величеств и высочеств.
Чтобы претендовать на это звание, у садовника не должно было быть никаких нареканий от заказчика, и цены на его товар должны быть признаны умеренными. Для утверждения требовалось высочайшее разрешение, и Эйлерс его получил. Ему был вручён диплом поставщика его императорского величества и его королевского высочества принца Уэльского.
Звание имело силу только на время поставок и не могло быть передано по наследству. Также ему было даровано право размещать на вывесках своих магазинов и садоводств изображения государственного герба.
Дела Эйлерса и без того шли хорошо, а после получения столь высоких званий и наград его статус резко вырос. Санкт-Петербург был окутан сетью магазинов цветов, самым известным из которых считалась торговая точка на Невском проспекте, 30. Именно про этот магазин писал поэт Николай Агнивцев в своём стихотворении «Букет от Эйлерса».
Трудно было представить себе Петербург того времени без цветочного бизнесa Эйлерса. Его цветочный магазин упоминался и в произведении Владимира Маяковского «Два не совсем обычных случая».
В 1899 году закончилась аренда земли в Юсуповском саду. В последующие годы на месте садоводства был выстроен Железнодорожный музей.
Помимо растений, Эйлерс много занимался общественной деятельностью. Под его руководством был открыт фонд «Помощь бедным». Также он заведовал Александровским садом и Екатерининским сквером. На различных конкурсах он предоставлял от своего имени ценные призы победителям.
В 1905 году в Петербурге действовало три садоводства Эйлерса. Самое крупное — на Безбородкинском (сейчас Кондратьевском) проспекте. Там трудились пятьдесят рабочих, которые в год выращивали до десяти тысяч роз и около миллиона ландышей. Уже в то время Эйлерс, опережая своих современников, стал использовать холодильники для хранения свежесрезанных цветов.
Пиком карьеры садовника стал 1914 год — 300-летиe дома Романовых. Весной того года проходила юбилейная выставка садоводства, которая принесла Эйлерсу почётный приз императора Николая II, юбилейную медаль Общества садоводства за азалии, а также множество золотых и серебряных медалей в разных номинациях. Также на нескольких мероприятиях уже немолодого опытного садовника звали почётным первым лицом.
Крах цветочной империи Эйлерса
Первая Мировая война всё изменила. Указом Императора немецкие подданные были лишены многих гражданских прав, имущества и званий. Вот тут и сыграл роль тот факт, что старшие сыновья Эйлерса так и не получили российского гражданства. Как только началась война, садовод в одном из своих домов устроил лазарет, в котором за раненными ухаживали его дочери.
Но несмотря на проявлении лояльности, вскоре знаменитый садовник был лишён почти всей собственности и регалий. В один миг он, всю жизнь выстраивавший свою цветочную империю, потерял всё — магазины, садоводства, звания.
Кроме того, один из его старших сыновей был выслан в Вологду, и позже его обменяли на русских военнопленных. Второй сын уехал в Германию, поскольку семьи обоих сыновей были высланы из России. Там они продолжили дело отца. Одна из дочерей эмигрировала в Швецию, о других детях мало что известно.
Сам Эйлерс, будучи уже стариком, покинул Петроград и уехал в оставшийся у него дом в Терийоки (нынешний Зеленогорск). Там он сильно болел от пережитого стресса и в итоге умер, так и не узнав, что во время Революции его оранжереи были разрушены, а одно из садоводств превратили в каток. О цветочной империи в Петербурге напоминают сейчас только несколько деревьeв, заботливо высаженных ещё самим Эйлерсом.
